ГДЗ История Украины 5 класс. Учебник [Власов В.С.] 2013

Тарас Шевченко услышал, что его зовут, остановился и оглянулся вокруг себя, ища взглядом знакомых.

- Мои поздравления, дорогой друг! - господин, давний знакомый Тарасов, искренне улыбался. - Давненько не встречались, земляк.

Шевченко попытался вспомнить, когда в последний раз они виделись. Действительно, давно. Эх, судьба! Теперь, после возвращения из десятилетней ссылки, Тарасу каждый день выпадают такие встречи. Сколько теплых воспоминаний они дарят!

- Не поверишь, Тарас, с кем я тебя сейчас познакомлю.

Только по этих словах Шевченко обратил внимание на мужчину

благородного вида, который стоял рядом.

- Прошу, - не унимался словоохотливый земляк, - сын твоего бывшего господина Василий Павлович Енґельґардт.

Тарас пристально посмотрел на незнакомца. Это фамилия враз напомнило Шевченко его давнее бедствие - крепостничество:

...В том лесу,

В той хижине, в раю,

Я видел ад... Там неволя, Работа тяжкая, никогда И помолиться не дают.

Тарас Шевченко задумчиво смотрел на мужчину, что стоял перед ним, потом спокойно протянул младшему руку Энгельгардту и молвил:

- Большие и предивні дела твои, Господи.

- Тарас Григорьевич, - немного смущаясь, сказал Енґель-ґардт, - я страстный поклонник ваших стихов. Искренне радуюсь, что наконец-то вы уволены. Надеюсь, не собираетесь покидать творчества?

И снова начали роиться невеселые мысли, окутала сердце тоска.

Свой приговор Тарас Шевченко услышал 30 мая 1847 года: «Выслать рядовым... Под самый пристальный надзор, запретив писать и рисовать». Тогда тяжелое предчувствие неминуемой смерти, что случится далеко от родной земли, отравило его молодую душу:

И меня не минует,

На чужбине зотне,

За решеткой задавит,

Креста никто не поставит.

И не помянет.

А уже 31 мая утром выслали его из тюремного каземата и посажено на виз - началась невеселая путешествие. За десять суток он переехал почти 2000 верст. Пить, есть, отдыхать можно было только тогда, когда перепрягали лошадей: очень уж спешили вывезти подальше от столицы опасного украинского поэта и художника.

22 июня оказался Шевченко в солдатской казарме. Измерили его, записали рядовым, дали ему номер и военный, тесноват на него, одежду. «Ты за политическое дело попал в солдаты?» - будто и сейчас слышит вопрос офицера. «Да», - ответил. «Не - “Так”, а “Точно так, ваше благородие!”» - ударил, словно кнутом, требование.

«Нет хуже, чем неволя!» - стихам сверял свою боль, свою тоску. «К тому же, - записал в дневнике, - мне запрещено рисовать. Одтято самую благородную часть моего скудного жизни. Трибунал под предводительством самого сатаны не смог бы на такой холодный, бесчеловечный приговор»...

Так и не услышав ответа, Енґельґардт извинился и попрощался. Тарас Шевченко направился к своей мастерской. Дорогой вспомнил тот день, когда его выкупили из крепостничества. Ходатайствами друзей было собрано нужную сумму денег -2500 рублей. Именно за столько продали портрет Василия Жуковского работы Карла Брюллова. Так Енґельґардт получил деньги и написал отпускную. Случилось это 22 апреля 1838 года. Тарасу было тогда 24 года. И тот день стал лучшим в жизни. Теперь он свободен, теперь ему везде двери открыты, теперь он может учиться рисовать!

Когда сшили новую одежду, Шевченко ушел с Сошенком до какого-то учреждения и там зарегистрировали акт освобождения.

На следующий день в 10 часов он пришел к Брюллова. С тех пор начал посещать Академию художеств на средства Общества поощрения художников. А еще писал стихи.

Под конец 1838 года он познакомился с помещиком из Полтавщины Петром Мартосом, который заказал собственный портрет акварельными красками. Однажды, придя на позирование, Мартос увидел на полу надорванный лист. Подняв его, прочитал стихи:

Красной гадюкой Несет Альта вести...

Заинтересовавшись этими строками, Мартос узнал, что у молодого художника немало стихов - их полный ящик под кроватью. Впоследствии, в 1840 году, за счет Мартоса появилась в Петербурге небольшая книжечка под названием «Кобзарь».

...«Расшевелил мне воспоминания этот Енґельґардт», - отперев мастерскую, подумал Шевченко.

А дальше зажег свечу, сел, открыл дневник и записал: «Много-премного зворушилося у меня в душе во время встречи с сыном моего бывшего господина. Но забвение - потому, что прошло, а мир и любовь - потому, что есть теперь».